Подмосковный город на Владимирском тракте богат памятниками промышленной архитектуры и выстроенными в стиле модерн деревянными и кирпичными купеческими домами, хотя еще два с половиной века назад никакого города здесь и в помине не было, а с высокого берега реки отражались в воде рубленые избы села Рогожи.
В ходе административной реформы Екатерины II в 1781-м году образован уезд, названный Богородским, а затем и село Рогожи получило статус уездного города с именем Богородск. Несколько веков до этих событий село являлось центром Рогожского стана, состоящего во владении московских великих князей, и первые упоминания этих мест относятся к документам Дмитрия Донского. Позже, уже со времен царствования Ивана Грозного, основным занятием жителей становится ямская гоньба, и здесь появляется почтовая станция.
Первый герб города Богородска
На городском гербе изобразили мотовило, нехитрый, напоминающий прялку, инструмент для сматывания шелковых нитей. Историю возникновения распространенного среди местных жителей ремесла можно отнести к первым годам XVIII века, когда в Богородском уезде появилось несколько шелкоткацких фабрик – в Купавне и Фрянове. Навыки ткачества быстро распространились между окрестными крестьянами, и уже во второй половине того же 18-го века шелковая продукция стала производиться чуть ли не в каждой крестьянской избе. Тем более, что местные «худые» земли не могли прокормить население. После того как Екатерина II придала этому крестьянскому промыслу законный характер, шелковое, а затем и хлопчатобумажное производство начали стремительное развитие и превратили уезд в один из промышленных центров России.
На момент признания городом в Рогожах проживало не менее 500 человек, имелись церковь, присутственные места два дворянских, пять церковно-служительских, 28 купеческих; прочие здания и сооружения были деревянными. Генплан, составленный учеником петербургского зодчего Саввы Чевакинского и автором «образцовых» фасадов архитектором Иваном Михайловичем Леймом (Ван Лейном), предписывал разбивку вдоль реки Клязьмы параллельных улиц, пересекаемых переулками под прямым углом. Одна из главных улиц стала Рогожской, что примечательно и вполне оправданно.
В годы Отечественной войны 1812 г. дорогу на Владимир прикрывал партизанский отряд Герасима Курина. Располагая достаточными силами (5300 вооруженных добровольцев и 500 выделенных армией кавалеристов), он дал французам семь сражений, захватил три пушки и множество пленных. Кроме Георгиевского креста, памятной медали и денежного вознаграждения в 5000 рублей Курин получил для своих потомков право бесплатного образования. И один из этих потомков, И. Ф. Курин, служил бухгалтером на Богородско-Глуховской мануфактуре.
Стела в память 225-летия города, увенчанная золотой статуей Екатерины
За короткое время Богородск, носящий с 1930 г. имя видного большевика В. П. Ногина, стал одним из центров отечественной текстильной промышленности и передовых на то время отраслевых технологий. Кроме того, здесь развивались и другие производства, в том числе изготовление строительных материалов – своего кирпича, построенные из которого промышленные и гражданские здания уверенно дожили до наших дней и стали лицом города, его историко-архитектурными памятниками. Память столетий – в соседстве новостроек с произведениями зодчих ушедшей эпохи.
Семья Морозовых, или пять рублей в основании капиталов миллионщика
Кем только не доводилось работать основателю прославленной купеческой династии Савве Васильевичу Морозову. Крепостной из деревни Зуево, он то ловил с отцом рыбу, то нанимался в пастухи, то занимался извозом. Вскоре Морозов поступил на шелкоткацкую фабрику И. Ф. Кононова, где обучился азам ремесла при жаловании пять рублей в год. Всего лишь, но это было только начало. Савва Васильевич перешел на сдельную работу и очень быстро вернул хозяину долг за то, что тот откупил его от воинской повинности.
Первая фабрика С. В. Морозова представляла собой единственный ткацкий станок; он выделывал ленты и шелковые кружева, а потом сам носил их за сто верст продавать в Москву.
Прялку и ручной ткацкий стан теперь можно увидеть только в музеях
Морозов женился на дочери красильного мастера Ульяне Афанасьевой, что помогло ему узнать технологию окраски тканей. На свадьбу хозяин подарил ему (опять же) пять рублей, и с этого капитала началось многомилионное состояние Морозовых. Впрочем, главным капиталом Саввы Васильевича были его здоровье, светлая голова и крепкие руки верных сыновей.
Великие потрясения начала XIX века российским текстильщикам оказались на руку. Тильзитский мир привел к временному разрыву отношений с Великобританией. Поставки английских тканей прекратились, что послужило толчком к развитию отечественного производства. Перед войной на морозовской фабрике уже на 10 ручных станках трудились 20 рабочих. Московский пожар 1812 года уничтожил крупные городские мануфактуры, в результате чего спрос на изделия таких ткачей, как Морозов, резко увеличился.
Уже в 1820 г. Савва Васильевич со всей семьей выкупился из крепостной неволи и со своими оборотами стал купцом 1-й гильдии, приобрел дом в Москве и основал в столице ткацкую фабрику. У своего бывшего помещика Н. Г. Рюмина Морозов купил часть земли в Никольском и учредил новую мануфактуру (Зуево и Никольское сейчас – в составе г. Орехово-Зуево). Бумагопрядильная фабрика Морозова в Богородске появилась в 1847-1848 гг. и вскоре стала крупнейшим текстильным предприятием России.
Фабрика в Орехово-Зуево
Наравне с отцом трудились пять его сыновей (у старообрядцев, к которым относились Морозовы, как правило было много детей). Чувствуя, что стареет, Савва Васильевич выделил старшим, Елисею и Захару, капитал, младший, Тимофей, управлял Никольской мануфактурой, Абраму достались предприятия в Твери, а Иван, четвертый сын, оставался с отцом, помогая ему в делах и расписываясь в документах за главу семейства, который за всеми делами так и не выучился грамоте… Скончался С. В. Морозов в 1860 г. в возрасте 90 лет и упокоился на московском Рогожском кладбище. Крест для своей могилы он заказал еще при жизни.
Следы Ивана Саввича в истории теряются, а оставшиеся после Саввы Васильевича четыре ветви Морозовых так и называли: Елисеевичи (Викуловичи, по имени сына Елисея, основателя московской Морозовской больницы), Захаровичи, Абрамовичи и Тимофеевичи. К последним относится и Савва Тимофеевич Морозов, известный фабрикант, меценат, покровитель МХАТа, революционеров и вообще легендарная личность с драматической судьбой. Впрочем, все Морозовы были трудолюбивы, не скупились на добрые дела и оставили по себе хорошую память. Один из потомков Морозовых-Тимофеевичей, известный актер Артур Смольянинов принимает участие в благотворительных акциях и состоит в попечительских советах фондов «Подари жизнь» и «Галчонок».
Богородские Захаровичи
Небольшое село Глухово, вошедшее не так давно в городскую черту Ногинска, принадлежало помещикам Жеребцовым, предку которых пожаловал его вместе с другими землями за верную службу царь Алексей Михайлович. Захар Морозов выкупил Глухово (167 десятин, казенная десятина – чуть больше гектара) у Жеребцова, тот отпустил на волю оставшихся без земли крестьян и им пришлось переквалифицироваться в ткачи новой мануфактуры, со временем получившей название Богородско-Глуховской. В состав города Богородска Глухово вошло только в 1917 г., а до того относилось к Ямкинской волости Богородского уезда.
Здесь устроили красильню и раздаточную, где кустарям выдавали основы для ткацких станков. Вскоре на берегу Черноголовки у впадения ее в Клязьму поднялся целый ткацкий город с бумагопрядильной фабрикой (Нитепрядильная фабрика, НПФ-1) в центре.
Нитепрядильная фабрика Захара Морозова
Вообще Захара Морозова считают самым прогрессивным из всех сыновей Саввы Васильевича. Он первым завел на производстве механические станки и послал сына Ивана учиться текстильному делу в Англию. Вернувшись, тот провел на Красильном дворе отца большие преобразования. Появились красильня, белильня, кубовая, из которых позже выросли оборудованные по последнему слову техники, включая освещение и вентиляцию, красильная, отбельная, отделочная и набивная фабрики. Возвели новые корпуса. В ассортименте выпускаемой продукции к хлопчатобумажным тканям и шелку добавились бархат и плис. Станки тоже выписали из Англии, а с ними и инженеров-наладчиков. Хлопок закупали в Америке, позже – в Средней Азии.
Строительными работами занимался Л. Г. Кнооп (Кноп), в прошлом – представитель английской компании. Начинал он с организации поставок в Россию английских паровых машин. Вместе с персоналом. Потом завел еще свое текстильное производство, стал московским купцом 1-й гильдии и был удостоен за многие заслуги баронского титула, которым в нашей стране жаловали лиц недворянского происхождения, как правило, финансистов и промышленников.
Железнодорожный вокзал
Уже после смерти Захара Саввича Морозовы сумели добиться проведения отвода от железнодорожной линии Москва – Владимир на Ногинск и Глухово с конечной станцией, по сей день носящее имя «Захарово». Прокладкой стальной магистрали руководил Давыд Иванович Морозов. В далеко идущих планах семьи было соединение ветки с Северной железной дорогой. Пока что для улучшения транспортного сообщения в Богородск проложили шоссе, а через Клязьму наводили наплавной мост. Предприятия отапливались, в первое время дровами, а потом – торфом, согревались отработанным паром и освещались газом, который также получали сами путем сжигания определенным образом бересты на собственном газовом заводе. Для добычи торфа прикупались новые угодья, в результате чего площадь земельных владений Морозовых выросла до 10 000 десятин.
Наибольшего расцвета Богородско-Глуховская мануфактура, ставшая первым промышленно-торговым предприятием в Центральной России, достигла при внуке Захара Саввича, Арсении Ивановиче Морозове. Производство развивалось, и если в 1840-х на глуховской фабрике трудились 465 рабочих, то к концу столетия их число превысило десять тысяч человек, а к роковому 1914-му составляло уже 15 тысяч. С ростом численности рабочих для них и приглашенных ИТР строились новые дома.
Производственные корпуса в Глухово
Объемы производства в денежном выражении доходили до 16 млн рублей в год. В прядильном отделении крутились 170 тысяч веретен; в ткацком работали почти три с половиной тысячи станков, из них 60 – самые современные, автоматические. И неспроста на этом технически (и не только технически) передовом предприятии в 1930-х снимали кадры фильма «Светлый путь» с Любовью Орловой, а сорок лет спустя – «Старые стены», где главную роль исполнила Людмила Гурченко. Правнук Захара Морозова Петр Арсеньевич вместе с Викуловичами и Тимофеевичами стал учредителем прядильного училища (в Москве на Донской улице), чтобы покончить с зависимостью отечественной текстильной промышленности от английских специалистов.
Компания Богородско-Глуховской мануфактуры с 1855 г. являлась акционерным обществом (Товариществом на паях), оставаясь при этом чисто семейным предприятием, принадлежность которого семье Морозовых-Захаровичей строго охранялась.
Арсений Морозов – чем он запомнился Богородску
Портрет четы Морозовых в Глуховском парке
Это был высокообразованный, одаренный человек, сочетавший в себе черты сильного, порой жесткого руководителя (нерадивого мог и тростью отлупить) с заботой об окружающих его людях, в том работников его предприятий и просто жителей уезда.
После окончания с серебряной медалью гимназии, затем – Московского коммерческого училища, Арсений Морозов продолжил изучать текстильное дело в Англии, а вернувшись в Глухово, включился в общее семейное дело. После кончины дяди, Андрея, именно он возглавил «Товарищество Богородско-Глуховской мануфактуры». Арсений Морозов знал несколько европейских языков, коллекционировал живопись и, обладая музыкальным слухом, любил церковное пение, которому посвятил издание в шести томах. При Никольской церкви, что стояла на территории предприятия, он создал хор, прозванный «Морозовским».
Морозовский хор
Кроме церковного, существовал еще и морозовский светский хор, который завоевал признание и даже записал несколько граммофонных пластинок. Руководил этим хором 17-летний А. В. Свешников, будущий известный дирижер, Герой Социалистического труда и лауреат Сталинской премии. Самого Морозова называли «поющим миллионером». Он действительно порой пел в хоре.
Захариевская церковь
Истый старообрядец, Морозов пожертвовал средства на строительство 15 храмов в уезде и четырех в городе и окрестностях, в том числе церковь пророка Захарии и великомученицы Евдокии в Богородске (архитектор И. Е. Бондаренко; в советское время «обезглавлена) издавал церковные книги, старообрядческий журнал и вел обширную переписку по делам веры. Рабочих своих Морозов старался «блюсти» и в разумных пределах поддерживал, за что в народе его уважали. Он жил при фабрике; его знали, и он знал всех.
Тот же храм в наши дни
Общежития (казармы, как тогда говорили) для глуховского пролетариата возводили по мере прироста численности работников. Сперва это были большие деревянные дома, которым жители присваивали своеобразные названия, а потом и кирпичные. С переходом к машинному производству освободились два ткацких корпуса – их тут же переоборудовали под казармы, одну из которых за сходство с усадьбой Брюса в Глинках окрестили «Брюсовской», а другую – «Горелой». Та и вправду погорела, да еще в день, когда Морозов принимал у себя губернатора Баранова; ее тут же отремонтировали и переименовали в «Барановскую». Был «Кавказ» это район улицы 8 Марта, шесть домов на холмах за мельницей, тоже работавшей на ткацкое производство –застройка велась вскоре после окончания войны на Кавказе.
Дом служащих Новоткацкой фабрики на ул. 8 Марта
Тихая улица. Дом «короля ткачества» – инженера Г. Гусева
Дом инженера-химика Б. Розенталя на Санаторной
Изначально Морозовы стремились принимать на свои фабрики исключительно староверов, держащихся строгих правил. Но производство разрасталось, требовались рабочие руки, и штат пополнялся уже без ограничений.
Англичанская казарма и клуб приказчиков
Новый импульс развитию мануфактуры придала победоносная русско-турецкая война 1877-78 гг. Построили несколько казарм – «Красную», «Варшавскую», «Московскую», «Александровскую», трехэтажный корпус на Красильном дворе. К строительным работам привлекали турецких военнопленных. Сохранившиеся постройки Красного двора открываются глазам путешественника видом на Англичанскую казарму, дальше за ней виднеются строения прядильной фабрики. Красный двор – это площади слева, а Красильный – справа от моста через Клязьму. На литейно-механическом заводе ремонтировали станки и выпускали различные металлоизделия, от лестниц до могильных крестов.
Литейно-механический завод
Арсений Морозов за непростым делом наращивания объемов выпуска продукции и совершенствования производства не забывал о необходимости вовремя решать социально-бытовые вопросы. Безусловно, свое влияние на это оказала знаменитая Морозовская стачка (1885) на Никольской мануфактуре. Но и без этого грозного предупреждения за десять лет до нее в Глухово перешли с 12-часового на 10-часовой рабочий день, а ночные смены ограничили девятью часами работы. Три четверти прибыли направлялось на развитие предприятий и общественные нужды. Этот фабрикант построил школы, училища, библиотеку, больницы, аптеку, клуб приказчиков, дома призрения, разбил парк на берегу пруда и огороды для выращивания овощей, завел столовые и магазины. Причем к своим магазинам Арсений Иванович относился более чем ревностно. Порой он подкарауливал возвращавшихся из города рабочих, проверял содержимое сумок и, обнаруживая продукты, купленные не на фабрике, возмущенно вываливал их в грязь. Как тут не вспомнить бессмертный роман Горького! И в ходе забастовки 1887 года рабочие, кроме увеличения заработка, требовали права отовариваться там, где сочтут нужным.
Красильный двор
Нынешняя школа №10 на улице 8 Марта возведена по проекту архитектора А. М. Маркова и инженера К. А. Карасева в 1908 г. в лучших традициях модерна. Фасады большого двухэтажного здания на высоком цокольном этаже украшены разноцветной плиткой и выполнены в красно-бежевом цветовом решении. Выразительность постройке придают выступы ризалитов с характерными для стиля завершениями. Впоследствии школу преобразовали в техническое училище – Морозовым требовались грамотные ткачи для работы на сложных английских станках. До этого учебное заведение было сперва двух-, а потом – четырехклассным: три приготовительных и четыре старших класса, где бесплатно обучались свыше 600 мальчишек, преимущественно из крестьянских и мещанских семей, но также десяток сыновей дворян, купцов и священнослужителей. С 1914 г. школа стала восьмилетней, и в нее начали принимать девочек.
Школа №10
Даже сегодня можно назвать это здание дворцом знаний по красоте убранства, большей частью сохранившегося. Это лестница с изящными чугунными перилами, майоликовые фризы на темы разных исторических эпох, начиная с Древней Греции, лепные потолки. Здесь устроили туалеты, вентиляцию и отопление – теплый воздух от работающей на угле котельной поднимался по проложенным в стенах каналам. В советское время прежнюю отопительную систему разрушили, поставили батареи, но они поначалу не справлялись с прогревом всего объема…
Вестибюль мужского училища Богородско-Глуховской мануфактуры (школа №10). Фото Маргариты Фоминой
Новые «Дома для рабочих» на той же улице 8 Марта появились в том же году и стали подлинным украшением города. Возведенные, по всей видимости, А. М. Марковым и К. А. Карасевым, они Т-образны в плане. Их фасады продолжают тему, прописанную в школьном здании. Сохранилась лепная нумерация: «Домъ 1», «Домъ 2», «Домъ 3». Кроме воздушного отопления, вентиляции и канализации здания оборудовали холодными шкафами для хранения продуктов и прачечной: в подвале стояли ручные стиральные машины. При этом Морозовы приветствовали желание рабочих селиться не в общежитиях-казармах, а в отдельных домах с участками земли и выдавали ссуды на индивидуальное строительство.
Домъ №1
Домъ №2
Тогда же построили электростанцию, а также родильный приют, просторный кирпичный дом, отделанный снаружи цветной плиткой, благоустроенный внутри и оборудованный системой естественной вентиляцию В котельной подогревался воздух, затягиваемый из вентиляционной шахты, и по каналам в стенах шел в помещения. Охлаждаясь, он опускался вниз, по отверстиям в полу, закрытым решетками, уходил, а на смену ему поступал уже теплый свежий воздух. Говорили, что морозовские ткачихи работают на фабрике, а рожают во дворце.
Родильный приют
Рядом с родильным приютом (теперь – роддом) можно увидеть странные, на первый взгляд, сооружения полусферической формы с входной дверью. Это погреба для хранения продуктов работников фабрики, построенные намеренно без углов, где холоднее и скапливается сырость.
Погреб
В этой части Глухово, Красной слободе, вырос целый больничный городок, в аптеке которого некоторое время работал провизором Анатолий Железняков, будущий революционный матрос Железняк. В скверике по пути к фабрике герою революции установили памятник. И первый в нашей стране памятник Ленину тоже появился здесь, в 1924 году Он был открыт 22 января, на следующий день после смерти вождя, о которой тут и узнали собравшиеся рабочие.
Аптека
Памятник матросу Железняку
Первый памятник Ленину в стране. Скульптор – рабочий Ф. П. Кузнецов
От своих ткачей Арсений Морозов, как и его предшественники требовал соблюдать приличия, не пить, не курить, не воровать. Между прочим, чтобы занять своих работников в редкие свободные часы более пристойным занятием, чем брожение умов, Морозов устроил в Глухово настоящий велотрек, и сюда приезжали тренироваться велосипедисты из Москвы – в столице такого сооружения еще не было. Сейчас здесь городской стадион «Знамя», где базируется одноименный футбольный клуб, существующий с 1911 г.
На стадионе «Знамя»
Благодаря предусмотрительной социальной политике Богородско-Глуховскую мануфактуру бурные события 1905 года практически не коснулись, а затем дела пошли в гору. Дальше была война, потом – пролетарская революция, и Арсений Морозов в одночасье лишился всего. «Бог дал, Бог и взял», – говорил он. Впрочем, от возможных репрессий рабочие своего хозяина отстояли. Из имущества хозяин забрал только семейную икону и скитался по домам знакомых старообрядцев. Некоторое время бывший владелец даже работал на фабрике управляющим и проявлял прежнее рвение и строгость; а прогуливаясь по городу, примечал недостатки, о которых письменно информировал местную власть.
О революционном имени города, наркоме Ногине и Сергее Морозове
Виктор Павлович Ногин родился в 1878 г. в Москве, образование получил в 4-классном училище в Калязине, а с 15 лет работал на Богородско-Глуховской мануфактуре. Потом он переехал в Питер, поступил подмастерьем на красильную фабрику Паля и вскоре примкнул к революционному движению.
Памятник В. П. Ногину в Ногинске
Ногин участвовал в организации забастовок, год просидел в тюрьме, после чего был сослан в Полтаву, откуда сбежал и, присоединившись к ленинцам, вступил в группу содействия издания газеты «Искра». В 1901-м его снова арестовали и отправили в Сибирь. Всего Ногин пережил 8 арестов и 6 лет тюрем и ссылки, об одной из которых, Верхоянской, написал книгу «В стране полярного холода». Большевиков он призывал теснее сотрудничать с профсоюзами и кооперативным движением, в чем сумел убедить Ленина. В октябре 1917-го Ногин руководил Военно-революционным комитетом в Москве, занял пост наркома по делам промышленности и торговли, а в ноябре вместе с Каменевым и Рыковым выступил за многопартийное правительство и против революционного террора. «Ошибки» свои пришлось признать, но больших руководящих постов он уже не получал и мог бы разделить судьбу многих старых революционеров, если бы не умер в мае 1924 г. от послеоперационного желудочного кровотечения.
С. А. Морозов
Спустя столетие приходит понимание, что главной заслугой Ногина являются не его революционные искания и свершения. А спасение и возрождение после революции и Гражданской войны российской текстильной промышленности. Достаточно подробно написал об этом не кто иной, как Сергей Арсеньевич Морозов, сын владельца мануфактуры и с 1908 г. почетный гражданин Богородска – это звания он удостоился за вклад в развитие в городе и уезде образования, в том числе за строительство реального училища, нынешних школ №2 и №10 (той самой).
Первое реальное училище Ногинска
Сергей Морозов возглавлял Богородское образовательное общество, почетным членом правления которого был и Арсений Иванович. В 1908 г. на средства этого общества в городе открылось первое реальное училище. Морозовы предоставили для него одно из своих фабричных зданий в центре города. Потребность в квалифицированных кадрах росла, и в апреле 1912 г. в конце нынешней Советской улицы за 8 месяцев, очевидно, К. А. Карасевым строится новое реальное училище, оборудованное даже собственной обсерваторией. Приобрести телескоп для нее, правда, не успели, потом началась война и прибор для изучения небесной сферы появился только в 1924 г. Место для училища неспроста выбрано рядом с городским парком. Роза ветров города такова, что воздушные массы к учебному заведению поступают преимущественно через лес, очищенные его влажной листвой и хвоей и обогащенные фитонцидами и другими полезными веществами.
Во втором здании реального училища теперь филиал Московского областного университета
Видимо, именно Ногин, ставший во главе созданного им же Всероссийского текстильного синдиката, пригласил С. А. Морозова в правление организации. Не взирая на «эксплуататорское» прошлое, а исходя из деловых и личностных качеств человека, на первом месте у которого стояли трудолюбие, порядочность и интеллигентность. До этого Сергей Арсеньевич консультировал новые власти по вопросам национализации фабрик.
Дом «для детей», Петра и Сергея Морозовых, в Глуховском парке. Перестроен в гостиницу
Морозов прямо пишет, что вся жизнь текстильного синдиката непосредственно связана с Ногиным, его инициативой, упорством – ведь в первую очередь перед организацией текстильщиков встали задачи, «опережавшие накопление средств…и поэтому все время приходилось средства изыскивать». Ногин восстанавливал разрушенные деловые связи, добивался новых кредитов, ссуд и рассрочек платежей, чтобы приобретать у трестов продукцию и направлять ее в провинции, где людям просто не во что было одеваться, причем снижая цены на нее, ездил за границу налаживать поставки хлопка и вел переговоры с американскими финансистами, рассчитывая привлечь новые капиталы на развитие текстильной промышленности. Видные большевики в напечатанных откликах на смерть Ногина отмечали его незаурядный дар организатора, способность восполнять недостаток образования практикой и постоянным изучением мирового опыта, умение располагать к себе людей, даже западных миллионеров, мягкосердечие – и в то же время стойкость в борьбе за свои убеждения.
Вышли мы все из народа…
Очерк Морозова о В. П. Ногине опубликован в 1925 г. А по итогам первой пятилетки текстильная промышленность СССР вышла на уровень 1913 г. и дала в бюджет государства 2,5 миллиарда рублей.
Сергей Морозов этого уже не увидел. В 1930-м за ним пришли. Это был не первый арест: сына известного фабриканта в 1920-м уже условно осудили по делу т.наз. «Тактического центра» за пособничество, вместе с известным экономистом Н. Д. Кондратьевым, но через год всех фигурантов процесса амнистировали. Теперь же Морозов проходил по делу «Промпартии»; ему вменили в вину контрреволюционную деятельность, шпионаж и вредительство. Приговорили к расстрелу с заменой высшей меры на 10 лет Сиблага, где тот в марте 1932 года скончался. В том же году не стало и Арсения Ивановича Морозова. Бывшего миллионера похоронили также на Рогожском кладбище, но позже могильный камень с его захоронения украли, и следов упокоения последнего хозяина мануфактуры не сохранилось.
Доска Почета Ногинска. Над ней – герб, дарованный городу в 1883 г.
Город в 1930 г. переименовали в Ногинск. В 2000-2012 гг. принимались решения о возвращении Богородску исторического названия, потом хотели провести опрос мнения жителей, но что-то застопорилось. Сейчас Ногинск – центр Богородского городского округа Московской области. Многие считают, что город мог бы носить двойное имя: Богородск-Ногинск.
Английский коттедж в Глухово
Дом А. И. Морозова
Особняк Арсения Морозова в Глухово возводил А. В. Кузнецов, которого называют отцом отечественной промышленной архитектуры. Одновременно с эффектным домом владельца богородской ткацкой империи (1908) в Глухове появилась Новоткацкая фабрика, выстроенная по последнему слову техники и зодческого мастерства.
Световые фонари Новоткацкой фабрики
Просторные корпуса связывали подземные тоннели; в крыше устроили ряды световых фонарей конической и призматической форм, между ними насыпали землю и посадили газонную траву. Это давало дополнительную теплозащиту зимой, необходимое увлажнение летом и поглощение пыли. В помещениях провели электрическое освещение, вентиляцию и предусмотрели удобные раздевалки для рабочих. Все было настолько продумано и качественно исполнено, что первый ремонт на этой фабрике состоялся только в 1967 г., когда страна отмечала 50-летний юбилей Октябрьской революции!
В том же 1908 году завершилось строительство двухэтажного «дома для детей» Арсения Морозова Петра и Сергея, неподалеку от особняка (сейчас здание перестроено и в нем открыта гостиница «Лидер»), а также женской гимназии (теперь – школа №2), прекрасного образца модерна, ставшего одной из визитных карточек города.
Женская гимназия на дореволюционном фото
Впрочем, про архитектурный стиль здания Кузнецов писал так: «В этих фасадах найдутся детали и приемы многих стилей, но все эти архитектурные разнородные элементы объединены в одно целое единым основным мотивом и служат каждый на своем месте одной цели – выразить индивидуальную внешность гимназии. Эта индивидуальность как гимназии вообще, так женской – в частности в нашем случае выражена мягкостью и нежностью архитектурных форм и поверхностей, живописностью плана, поэтичностью группировки масс и легкими воздушными лепными украшениями. Подобными средствами хотелось передать и женственность, и детскую наивность».
В здании гимназии – школа №2 им. В. Г. Короленко
Вернемся к особняку: он построен в виде одноэтажного английского коттеджа, белые стены которого контрастируют с темными декоративными элементами – оконными рамами и наличниками, отделкой деревом, решетчатыми окнами веранды. Дом симметрично разбит на две части: жилая – из дерева, хозяйственная выполнена в кирпиче. Веранд в особняке две, но вторая, с задней части здания, пристраивалась позже.
Веранды особняка Морозова
Кирпич изготавливали здесь же, в Богородском уезде, из местной глины и, в том числе, кустарным способом: иногда одной печью для обжига пользовались несколько мастеров-кирпичников. Богатые залежи глин различных видов позволяли получать кирпич, при обжиге приобретавший цвета от темно-красного до белого. Выпускался и огнеупорный кирпич (это было единственное его производство в Московской губернии) и поставлялся на стекольные заводы и другие предприятия с высокотемпературными процессами. Здесь же работали кирпичные заводы П. И. Миловановой, И. П. Воронина, братьев Жоховых (делали огнеупорный и кислотостойкий кирпич), И. Е. Вдовина, А. Я. Брусникина, И. Е. Чиварзина и других предпринимателей.
Кирпичи Воронина
…братьев Жоховых…
Пелагея Ивановна Милованова, состоявшая по линии умершего супруга в родстве с Морозовыми, владела несколькими кирпичными заводами и на постелях и ложкáх (большие и средние по величине стороны) кирпичей, уложенных в цоколе особняка, можно видеть ее клеймо, а также клейма других производителей. Ну, а среди родственников плодовитых Морозовых были и Рябушинские, и Хлудовы…
…и Миловановой
Большие, разные по размерам и форме окна прекрасно освещали помещения дома, кабинет, спальни, гостиную, столовую, кухню. Кузнецов и здесь предусмотрел в кровле над коридором световые фонари – и днем, особенно в солнечную погоду не требовалось включать электрический свет. В мансарде Морозову устроили домашнюю «моленную».
Световые фонари освещают коридор особняка
Печи, обложенные синими, зелеными и белыми изразцами, держали тепло до четырех дней благодаря образованной внутри герметичной румпы (коробчатый выступ с обратной стороны плитки) воздушной подушке. Ряд изразцов стягивался проволокой и устанавливался на печь целиком, поэтому последующие попытки вандалов отодрать эти прекрасные керамические изделия не увенчался успехом и оставил о себе память в виде незначительных сколов. Одна из печей из подвала отапливала веранду, и Морозовы даже зимой столовались там у самовара.
Изразцовая «голландка»
Настоящая русская печь в кухне
Особенно красив в особняке каминный зал с деревянным балочным потолком, темного дерева карнизом, филенками и белоснежным камином, отделанным радующей глаз оранжевой керамической плиткой. Пол на кухне выложен износостойкой метлахской плиткой, а над ним возвышается настоящая русская печь.
Каминный зал
Как спасали особняк
Сейчас в особняке – дом-музей семьи Арсения Морозова. Его появлению предшествовал непростой период восстановления этого архитектурного памятника, в котором после революции размещался детский сад, а потом – дом самодеятельного творчества. Недолго, всего 9 лет прожили здесь Морозовы – и в результате последующего утилитарного использования внутреннее убранство, а затем и конструкции стали разрушаться. К счастью, еще в 1995 г. кооперативом «Ризалит» были произведены тщательные обмеры здания, послужившие для его восстановления.
Выразительное оформление фасада
В начале 2000-х отремонтировали крышу, но потом все замерло до 2016 года, когда спасением особняка вплотную занялся депутат Московской областной думы В. В. Фомичев, в прошлом – кадровый офицер, позже – предприниматель, а потом – министр правительства региона, вложивший в реставрацию немалые средства. Благодаря В. В. Фомичеву, теперь уже народному депутату Госдумы, создан Военно-технический музей в подмосковной Черноголовке, восстановлена усадьба Я. В. Брюса в Глинках, начинаются работы в еще одной подмосковной усадьбе, в Горенках. Фомичев сумел привлечь к работе опытных мастеров различных строительных специальностей, краеведов, историков и просто неравнодушных людей.
Печь из подвала отапливала веранду
Лишенный систем отопления и вентиляции, дом стремительно ветшал. Перекрытия и стены подгнивали и обваливались. Многие печи оказались разломаны; в подвале скопилась вода и жижа из-за нарушений работы канализации. Когда все это откачали, обнаружили ванну из чистой меди – затопленную, ее не увидели охотники за металлом.
Неожиданная находка – ванна из чистой меди
Начинали с расчистки территории, вывоза мусора и сохранения уцелевших элементов декора. Убрали с веранды остатки линолеума и с большим трудом удалили заливавшую пол смолу. Заменили десятую часть бревен (для чего дом после осушения подвала поднимали домкратами), полы почти по всем помещениям, отремонтировали перекрытия, потолки и стены. Отыскали и уложили оригинальную плитку. Удалось восстановить печи, хотя и не все – сейчас они регулярно протапливаются. Уцелевшие стекла очищали и вставляли в отреставрированные рамы.
Балочный потолок и белоснежные стены
Кирпич здесь – «тот самый». Его брали из разрушенной в 2015 г. одной из морозовских казарм; старинные оконные петли и шпингалеты стали не нужны в школе №10 после установки новых окон и получили вторую жизнь в спасенном особняке. Недостающую оконную и дверную фурнитуру отливали по образцам. Какие-то старинные вещи приобретали, другие приносили жители города.
Цветная плитка в отделке камина
Реставрация завершилась через два с половиной года. В ходе работ привели в порядок парк – расчистили, благоустроили, поставили скамейки, восстановили концертную площадку.
В парке
Осенью 2021 г. дом-музей Морозовых стал лауреатом Всероссийской историко-литературной премии имени Александра Невского в номинации «Наследие» конкурса музейных мемориальных проектов. Сейчас каждый желающий может посетить его, предварительно записавшись на экскурсию, и узнать много интересного.
Два храма на одной улице
Богоявленский собор. Вид с левого берега Клязьмы
Первая церковь поселения, Никольская, издревле стояла на левом берегу Клязьмы На высокий правый берег ее перенесли по приказу Ивана Грозного. В конце XVIII столетия здесь построили каменную церковь Богоявления с приделом св. Николая Чудотворца, взяв за образец храм в Успенском. В 1820-х к храму пристроили трапезную с двумя приделами и возвели двухъярусную колокольню. Богоявленская церковь стала главным храмом города и с 1873 г. именовалась собором. Тогда же строение разобрали и приступили к сооружению нового, в классическом стиле, большего по вместимости, собора. Работы завершились через три года, а еще через 10 лет надстроили до трех ярусов колокольню, куда вскоре подняли самый большой в уезде колокол, отлитый на пожертвования горожан.
Вид на Богоявленский собор с Рабочей улицы
Настоятелями собора служили принявший в 1918 г. мучительную смерть Константин Богородский (Голубев), расстрелянные в 1930-х на Бутовском полигоне протоиереи Николай Сперанский, Николай Махаев священник Николай Андреев, канонизированные как священномученики. Некоторое время здесь нес послушание певчего Сергей Извеков, будущий Патриарх Московский и Всея Руси Пимен, памятник которому возвышается на перекрестке Рабочей и Патриаршей улиц города.
Памятник Патриарху
В 1938 г. собор закрыли и устроили там сапоговаляльное производство, а на храмовой территории – газораздаточную станцию. Верующим храм в 1989-м вернули, и обретенные мощи Константина Богородского сейчас покоятся здесь. К собору приписаны три часовни. Одна из них находится рядом со зданием, другая – на кладбище, а третья – на площади Победы и посвящена она памяти павших в Великой Отечественной войне.
Часовня в память погибших на войне
Тихвинскую церковь, возводимую, как и собор, на народные пожертвования, заложили еще в 1846 г. и освятили через 11 лет. Долгое время она считалась кладбищенской (погост располагался рядом), была приписана к Богоявленскому собору, став приходской в 1873 г. Колокольню в три яруса с главой на высоком барабане построили еще через пять лет. В 1883 г. справа вырос южный, Никольский придел, а в 1900 г. – северный, освященный во имя Сергия Радонежского. В результате пристройки приделов и расширения трапезной вместимость церковного помещения увеличилась втрое. Примечательно, что и основной храм, и боковые приделы освящали – в разное, как видим, время – высокие церковные иерархи, московские митрополиты Филарет и Владимир и можайский епископ Тихон.
Храм Тихвинской иконы Божией матери
В архитектуре этой постройки гармонично сочетаются черты стиля, прозванного русско-византийским, характерного для середины XIX века, и разнообразие кирпичного узорочья конца столетия. Белоснежный корабль «храм – трапезная – колокольня» охватывает с трех сторон краснокирпичный пояс объединенных галереями приделов и притвора. Над приделами возвышаются изящные трехглавия, главки также возведены над трапезной, двумя крыльями притвора и часовней, примыкающей к трапезной с севера. Еще одна часовня стоит в паре десятков метрах к востоку от храма, осеняя небольшой погост.
Три главки придела под храмовым пятиглавием
Ктитором храма был купец 2-й гильдии С. Г. Куприянов, живший в одноэтажном деревянном, украшенном резьбой, доме на противоположной стороне улицы. Здесь Куприяновым принадлежал целый квартал, и еще один дом, бело-желтый, двухэтажный дом своей памятной доской напоминает об этом. Куприянов в конце концов разорился, и не только из-за обильных пожертвований на храм – он скептически относился к машинному производству, а зря.
Дом Куприянова. Арх. И. М. Васильев
В годы Советской власти
Старое кладбище в советской время снесли, сделав на его месте танцплощадку, два яруса колокольни разрушили, тринадцать больших и малых глав разобрали, в разоренном храме устроили клуб, а потом – кинотеатр и школу киномехаников. Священника М. П. Ласкина в 1937-м арестовали, он погиб в лагере.
Фарфоровый иконостас
С 1991-го, когда храм возвратили верующим, в нем начались богослужения и одновременно – восстановительные работы. Церкви вернули утраченные главы, полностью восстановили колокольню, заново отлили все колокола, фасады вновь украсили мозаичные иконы, а в алтарях установили фарфоровые иконостасы. До торжественного перенесения в Богоявленский собор здесь хранились мощи Константина Богородского.
Тихвинская церковь. Колокольня
Интересно, что обе эти вертикальные доминанты города, Богоявленский собор и церковь Тихвинской иконы Богоматери стоят на одной стороне Рабочей улицы, недалеко друг от друга. Третья доминанта – старая (1912 г.) водонапорная башня – возвышается над Пожарным переулком, примерно посередине пути между вокзалом и площадью Победы, и ее часто называют каланчой.
Водонапорная башня
Прогулка по городу
Богородское купечество – это, конечно, не только Морозовы. В 1830-м основана шерстяно-ткацкая фабрика Елагина, через год – фабрика Четвериковых, потом – предприятия Морозовых, Шибаевых, Тюляева, Миронова, Брунова, Зотовых. Земледелием в этой болотистой, заросшей лесом местности занималось не более 6,5% населения: выращивали рожь, овес, гречиху, сажали картофель, но урожаи не сильно радовали.
«Дом Пушкина» – Управление культуры
Город строился в несколько этапов. На конец XVIII –начало XIX веков это – небольшое поселение, застраиваемое по предписанному плану деревянными домами. Проезжавший через Богородск в 1830-м Пушкин писал, что во всем городе, кроме церкви, нет ни одного каменного здания. Был Богородск невелик, и власти зазывали сюда селиться новых жителей, заманивая их различными льготами. Состоятельные строились целыми кварталами: тут – квартал Михеевых, владельцев шляпной мастерской и нескольких магазинов, а дальше – Зотовых, вместе с принадлежавшей тем ткацкой фабрикой. На втором этапе, начавшемся во второй половине XIX века и достигшего расцвета в начале следующего столетия, в городе, ставшим уже центром уезда, выросли Богоявленский собор, Тихвинская церковь и строились каменные дома. А здание управления культуры в Ногинске называют домом Пушкина – на этом месте стояла почтовая станция, где поэт менял лошадей.
Дом портного Лихачева
В уездных городах во избежание крупных пожаров, деревянное строительство запрещалось, однако не возбранялось возводить рубленый деревянный второй этаж над кирпичным первым, где, как правило, размещались лавки. На втором этаже жили, там воздух здоровее, и здесь это учитывалось.
Особняк Вадбольского
У городского парка – одноэтажный особняк князя Н. В. Вадбольского, образец деревянного модерна, дом с башенкой в форме усеченной пирамиды справа и треугольником высоких скатов над чердачным окном – слева. Вадбольские вели свой род от князей Белозерских. Потеряв свой удел, они служили московским государям воеводами, стольниками, водили полки в походы. Хозяин особняка был уездным исправником, т.е. начальником местной полиции.
Казачьи дома
Два деревянных дома выделили для командиров казачьей сотни, направленной по просьбе купечества во избежание беспорядков, и кирпичную казарму донцов вы можете видеть неподалеку. Однако в дни вспыхнувшего в городе в 1915 г. бунта, ни Вадбольский, ни лихие казаки особого рвения не проявили. За что исправника отдали под суд, а казаков отправили на фронт.
Торговые ряды
Универмаг «Центральный»
Торговые ряды вытянулись вдоль улицы 3-го Интернационала. Часть ее, занятую разными магазинами сделали пешеходной. Нынешний универмаг «Центральный» принадлежал дворянке Дарье Антоновой, успешно ведущей дела вместе с сыновьями, одного из которых прозвали «Александр Деревянный», а другого – «Александр Железный», по роду деятельности. Другой ногинский универмаг, двухфасадный ЦУМ, на углу с Трудовой улицей, выстроен в начале XX века Б. М. Великовским в стиле модерн. Раньше в нем находился ресторан Сиднева.
ЦУМ. В прошлом – ресторан
В верхнем, деревянном этаже дома №67 (рядом с ЦУМом) жили артисты драмтеатра. Сам театр, выросший из нескольких театральных кружков, появился в 1930-х и имел совсем другой фасад. Зрительный зал остался прежним, а входную группу перестроили кардинально. В начале века здание занимал кинотеатр «Колизей», построенный Михеевыми.
Драматический театр
Серое двухэтажное здание с белым узором – это бывшая гостиница «Московская» и здесь же располагалась контора банка Рябушинского. Дальше улица вновь становится проезжей, и в сквере установлен памятный знак 209-му пехотному полку, полегшему в 1915 г. на полях Первой Мировой.
Когда-то – гостиница «Московская»
Третий этап градостроения – советское время. Архитектура периода конструктивизма отмечена в историческом центре Ногинска жилыми домами, возведенными в 1930-50 годах, таких, как этот «4-й Дом Советов» на перекрестке улиц 3-го Интернационала и Толстовской. Потом появились пятиэтажки, и с ними в город пришло индустриальное многоэтажное строительство. А трамвая здесь больше нет, хотя остатки рельсов еще можно увидеть в Глухово.
«Четвертый Дом Советов»
Казалось бы, не такой большой город Ногинск, а сколь интересна и поучительна его история. Где сегодня, в условиях, диктуемых необходимостью импортозамещения, найти новых Ногиных и Морозовых? Крупнейшее ткацкое производство, Глуховский комбинат, обанкротилось; его помещения сдаются в аренду. Два из трех «домов для рабочих» сейчас занимает психбольница и зияет местами выбитыми стеклами. Нуждаются в заботе многие шедевры деревянного модерна. Многое, конечно, делается, а надо еще больше.
До перевода в другой регион здесь находился научно-испытательный полигон ВВС. Рядом с самолетом – памятник «Тыл – фронту»
Ногинск, город воинской доблести и подлинной трудовой славы, лежит в центре крупного промышленного района, и сегодня демонстрирующего значительные достижения в социально-экономическом и культурном развитии. Работают предприятия отрасли стройматериалов, машиностроения, мебельной, пищевой промышленности, текстильная и швейная фабрики, энергетика, транспорт. Возможно ли и целесообразно ли возродить в городе со 100-тысячным населением массовый выпуск разнообразных тканей для отечественного же пошива или же это останется прерогативой работящих зарубежных соседей – это тема уже не для строительного журнала.
Евгений ШАПОЧКИН
Источник: rcmm.ru
